Думается мне, что Южная Корея у каждого жителя Юго-Востока Сибири ассоциируется в основном с работой. И если вы так думаете, вы правы. По личному опыту, я понял, что кроме работы, там нечего делать.
(с) Нелегал из Бурятии
В одном из дальневосточных российских СМИ около полугода назад писали о хабаровских гастарбайтерах в Южной Корее, и в заметке промелькнула фраза о том, что россияне поднимают экономику чужой страны.
Все бы ничего, только есть один небольшой нюанс. Как можно поднять экономику страны, если из-за нелегальных рабочих миллионы вон наоборот уходят в другие страны, например, в Россию, Узбекистан, Казахстан, Индонезию, Индию и т.д.? Парадокс, дающий понять, почему корейские власти пытаются бороться с чрезмерным наплывом нелегалов.
А теперь перейдем к главному, а именно к моему опыту пребывания и заработка в Южной Корее.
Путь к заработку в Корее пролегает через паспортный контроль
В то время, когда у меня появилась возможность заработать в чужой стране (случилось это прошлым летом), я был еще студентом второго курса. Получив предложение приехать в Корею, я, недолго думая, согласился и подбил на это своего друга Максима. После летней сессии и недолгих сборов мы уже сидели в самолете и думали о том, как вернемся домой с кучей денег. По приземлению перед нами встала первая преграда - таможенный контроль.
Само собой каждый надеется пройти таможню с легкостью. Но не тут-то было. Корейская граница милостиво пропускает туристов, мечтающих оставить свои отпускные в кафе, отелях и музеях Страны Утренней Свежести, но нелегальную рабочую силу граница стремится вычислить и отсечь.
Сразу же на паспортном контроле задержали мужчину средних лет и повышенной честности, который указал в таможенной декларации, что приехал на заработки. Человек, можно сказать, закрыл дорогу сам себе.
Следующий «от ворот поворот» получила молодая девушка. Причиной стал внешний вид. Мятый спортивный костюм и грязные кроссовки — ну да, ну да, именно так и представляют себе настоящих туристов корейские пограничники.
Затем был досмотр вещей, где тоже не обошлось без казусного момента. Стою и наблюдаю картину, как мужчину передо мной сотрудники таможни просят раскрыть чемодан, в котором обнаруживается все необходимое для «культурного отдыха», а именно - спецодежда, берцы, различные инструменты, все как положено. Гражданин понуро следует в комнату ожидания, где "отстаивают" вычисленных нелегалов.
Слава богу, у нас все получилось без происшествий, а я уже начал волноваться, что мои пятнистые штаны и толстовку могут принять за рабочую одежду. С облегчением вздохнув, после прохождения контроля мы двинули к выходу.
Сколько денег можно заработать в Корее тяжким трудом
Путь наш лежал в город Ноктонг, а оттуда - в деревню Очон. Мы загрузились в автобус и почти всю дорогу не отлипали от окон. Ехали хорошо, естественно удивляясь красотам чужой страны, но больше всего – инфраструктуре Южной Кореи. Впечатляли идеально ровные автотрассы. Ни одной пробки, все машины чистые, светлые тоннели, длинные мосты, продуманные развязки.
По приезду в деревню нас встретили знакомые и представили агенту, звали его Бек. В Южной Корее много агентов по трудоустройству из разных стран, и за каждого устроенного рабочего они получают свои проценты.
На следующий день Бек нашел нам работу на заводе по переработке анчоусов. Так у нас появился первый калым в Южной Корее. Сначала приехал один из рабочих, отвез нас в офис к саджану (начальнику). Там нам объяснили какую зарплату мы будем получать (1 млн. 400 тыс. вон в месяц, на тот момент это было примерно 60-70 тысяч рублей, но я еще не знал этого). Саджан выяснил, на какой срок мы приехали, имеется ли виза и сколько нам лет. Языка мы не знали, поэтому разговор пришлось строить на ломаном английском: слово на английском, два на корейском, но мы все же поняли друг друга.
Хангук (한국) - самоназвание южных корейцев. Корень слова хан означает "великий", "большой". Есть версия, что это слово косвенно связано с монгольским хан "правитель".
Ближе к обеду нас привезли на рабочее место, где уже ждали другие саджаны, вновь последовали вопросы о возрасте, профессии, России. (У хангуков имеется привычка интересоваться новым работником.) Возле самого завода стоял дом, в нем жили рабочие из Китая, здесь же поселили и нас. В доме было несколько комнат и кухня. В нашей комнате лежало одеяло, стоял вентилятор, грело душу только то, что был wi-fi. Соответственно спали мы на полу, подкладывая под головы кофты вместо подушек. Работа была относительно не трудной, хотя нам, 17-летним пацанам, тогда казалось иначе.
Вкалывать мы начинали в 5 утра и заканчивали в 9 вечера. Перерывы только на обед, да и выходных не было.
Наша задача заключалась в обработке анчоусов. Мы выкатывали стеллажи с рыбой, вытряхивали ее на пол, собирали в кучи, привозили комбайн по переработке и сушке рыбы, загружали в него анчоусы. Затем перебирали рыбу, упаковывали в коробки, грузили в фуры. В конце дня уставшие и голодные уходили ужинать и спать. Это продолжалось 4 дня, а именно до того момента, когда после работы я задался вопросом, сколько нами заработано за этот срок.
Каждый человек любит пересчитывать свои деньги, а я уж тем более к этому делу неравнодушен. Считаю, считаю, а выходит всего-то 50 тыс. вон в день, то есть 2,5 тыс. рублей. А по словам моих знакомых женщины в Корее получают минимум 60 тыс.вон. И осознаю, что такая зарплата очень маленькая для парня. Все знакомые мужчины получали в день по 5-6 тыс. рублей, а у нас всего по 2 с половиной тысячи.
Как мы подняли восстание
Мы подумали, что нужно как можно скорее увольняться с такой работы, поводов для этого было предостаточно: зарплата маленькая, рабочий день долгий, выходных нет, подушек нет, спим на полу, кругом китайцы. Мог бы добавить еще пару фактов, но боюсь, «цензура» не пропустит. Вкратце скажу, что в наших сердцах созрел бунт.
Настал день увольнения. Проснувшись, пошли к паджану (зам. начальника), сказали мол так и так, работать больше не будем, уезжаем домой. Ну и попросили зарплату за отработанные дни. По его жестам и быстрому корейскому, с трудом поняли, что он просит подождать. Чтобы не терять времени, мы собрали вещи, но поскольку мы все еще чего-то ждали, поймали пару крабов, завод же на море. В недоумении приезжает саджан, просит остаться на долгий срок, разводит руками, на вопросы про зарплату отвечает только: "Бек, Бек, Бек". Звонит ему и долго с ним разговаривает. После чего убирает телефон, говорит нам «ка» (в переводе с корейского "уходите"), садится в машину и уезжает.
Теперь в недоумении остались мы. Связались с Беком, он объяснил, что за нами сейчас приедут и отвезут обратно, а про зарплату ему еще предстоит узнать. На следующий день приехал наш горе-агент, сообщил, повышая на нас голос, что нашу зарплату и его проценты не отдают, пока он не приведет им новых людей, а на эту работу никто не соглашается. А виноваты естественно в этом мы, потому что не захотели работать в таких условиях и за такую зарплату. Фу, плохие. Затем бубня что-то себе под нос, агент уехал. Вечером он позвонил и сказал, что в ближайшее время найдет нам другую работу.
Прождали некоторое время, найдя через знакомых работу по разборке теплиц для ракушек или уборке мусора. (Это своего рода арбайт, о нем расскажу чуть позже.) От Бека вестей так и не было.
Мы подумали, подумали, решили, что не будем на месте сидеть, черт с этими деньгами, будем искать что-то другое. В вайбере, в диалоге «Работа в Южной Корее», нашли агента Розу, узбечку по национальности. Связались с ней. Она сказала, что на куриный завод как раз требуются работники. Мы сразу же согласились. После проклятых анчоусов нам казалось, что хуже быть уже не может, и так мы поехали в город Таксан. Там нас встретили сама Роза и ее муж.
Пока ехали в наше новое жилье (слава богу, в нем были матрацы), рассказали про ситуацию на прошлой работе и про Бека. Как оказалось, она знала того саджана, так как раньше привозила ему людей, которые проработав там всего пару дней, также отказывались от работы. Но, вот что интересно, зарплату им он отдал и проценты тоже. С широко выпученными глазами Макс посмотрел на меня, и в них я прочитал: «Нас с тобой развели, как лохов».
Роза позвонила нашему бывшему начальнику и поговорила с ним. Кстати, я впервые видел, как узбечка лихо тараторит на корейском. Она поведала нам о том, что рассказал ей саджан. Когда мы работали, Бек попросил "наше начальство", чтобы деньги за каждый отработанный день он переводил ему, и что он сам с нами будет рассчитываться. После этого до меня дошло, почему саджан на вопросы по поводу зарплаты все время поминал Бека. В тот момент у меня внутри все вскипело, но, перебирая в голове все существующие маты, я выдавил из себя лишь: "Подавись, козёл". Но вот почему саджан согласился передавать наши деньги Беку, до сих пор интересно.
Вот так мы и «подняли бабла» на нашей первой работе. Одно утешало: мы были там всего 4 дня, и деньги были не такие и большие. Я даже боялся представить, что было бы, если бы мы отбатрачили там гораздо дольше. Поэтому запомните одну простую вещь, все что ни делается, все к лучшему.
Роман Куклин