Половозрастные обряды перехода возрождаются в Бурятии и инициаторами выступают шаманы. Один из таких возрождённых обрядов зафиксировали на побережье Байкала кинодокументалисты студии "Yндэр".
Фильм "Огонь на острие стрелы" изобилует колоритными сценами, некоторые из которых постановочные и костюмированые, отдельные из них украшены спецэффектами. В целом же короткометражка фиксирует настоящий обряд, проведённый в наши дни бурятами племени эхирит под руководством шаманов. В местности, расположенной в огромной дельте Селенги у впадения её в Байкал, современные шаманы считают, что обряд называется "Улаан хурьган" (бур. "рыжий ягнёнок") и проводится как обряд перехода, или инициации, мальчика-подростка. Всё действие проходило под патронажем семьи мальчика и шаманов, однако в фильме присутствуют комментарии этнолога.
Дорж Цыбикдоржиев, исследователь бурятского шаманизма и мифологии, отмечает, что предварительно не видел ни одного кадра картины, а также не принимал никакого участия в подготовке обряда. По его словам в этом есть своя ценность:
Наука в данном случае может наблюдать со стороны за процессом обращения современного общества к обрядам, идеология которых зарождалась в древности. Можно спорить о том, насколько правильно то, что возрожденческие движения зачастую идут без представителей науки, но с другой стороны, сами эти движения могут служить науке интересным объектом для исследований самого широкого спектра. От социологии до этнографии города. И чем меньше во всём этом участвуют учёные, тем "чище" объект. Не секрет, что современные шаманы и другие служители культа активно читают научные труды, работают в архивах, библиотеках. Бывает так, что этнологи, приезжая в отдалённые деревни в поисках фольклора, сталкиваются там с цитированием из публикаций коллег и даже их собственных. Это неизбежный процесс. Наука в любом случае будет влиять на такой народ, как буряты, занимающий третье место в России по уровню высшего образования на душу населения. Во многих случаях, конечно, желательно, чтобы с учёными проводились хотя бы консультации, а иногда - без специального экспертного участия просто невозможно что-либо возродить.
Особенно интересно проводить сравнительные параллели между записями этнографов более чем столетней давности и современным обрядом и представлениями о нём. Так, в записях М.Н. Хангалова, опубликованных в 1890, обряд "Эрхиндэхи улаан хурьган" (эрхиндэхи бур. "у дверной колоды") проводится через год-два после рождения мальчика. Почти через 90 лет, в 1978 г., советский этнограф И.А. Манжигеев пишет о том же обряде, что его проводят для мальчиков 7-8 лет и сами они уже непосредственно принимают участие; их роль заключается в том, что они должны привести ягнёнка к месту жертвоприношения. По Хангалову бытовал также ритуал "Морито улаан хурьган", но он не указывал возраст ребёнка, как ничего не говорил и об участии мальчика. В его интерпретации основное различие в локативном коде между "Эрхиндэхи" и "Морито" (морито бур. "конный", "верховой") заключается в том, что первый проводится в доме, а второй - снаружи.
Манжигеев называл второй обряд "Морилхо улаан хурьган" и снова упоминал возраст в 7-8 лет, добавляя, что этот обряд проводится, когда мальчик уже способен нести на себе жертвенного ягнёнка. Этим он объяснял слово морилхо в названии, понимая в том смысле, что ягнёнка надо нести на спине. Сегодня, судя по фильму, "Улаан хурьган" проводят с участием подростка.
М.Н. Хангалов и И.А. Манжигеев с разницей в почти век описывали и обряды для мальчиков подросткового возраста. Обряд "Шара тэхэ" (бур. "жёлтый козёл") по Хангалову включает в себя имитацию части конской сбруи, надеваемой на жертвенного козла, которого живого тащит на спине подросток. Манжигеев упоминает возраст мальчика - 10-12 лет. Обряд "Ямаан хонин хоёр" (бур. "коза и баран") по Манжигееву проводится для мальчиков 14-15 лет, которые должны уметь справиться с козой и бараном. Хангалов не упоминает о возрасте, но подчёркивает, что в этом обряде в отличие от предыдущих можно употреблять спиртное (молочную водку).
Обряд возрастного посвящения мальчика у бурят-эхиритов в Кударинской степи (Кабанский район Республики Бурятия). Кадр из фильма "Огонь на острие стрелы"
Следует иметь в виду, что буряты объединены в несколько племенных групп, и почти все они расселялись на огромных пространствах, зачастую не имея единой сплошной территории. В силу этого обстоятельства отдельные роды, племена из таких групп (или союзов племён), осколки родов и племён, могли иметь обрядовую практику и религиозно-мифологические представления, сильно отличающиеся от таковых у отдалённых частей. Так, булагаты побережья Байкала в этом отношении порой ближе к эхиритам, чем к булагатам, живущим в Приангарье. М.Н. Хангалов работал у многих бурят Иркутской губернии, но в основном фиксировал ситуацию у бурят Балаганской степной думы, т.е. территории Нукутского и Балаганского районов Иркутской области.
В сравнительном плане представляет интерес влияние социально-экономических условий на трансформации традиционной обрядовой практики. Так, в годы коллективизации буряты лишились большей части конского поголовья, оказалось невозможным проводить многие обряды, для которых требовались кони, да ещё и определенной масти. В годы Второй мировой войны, на фронтах которой сражались буряты, им необходимо было отправлять свои старинные военные и воинские культы, например, культ покровителей воинов, эжинов реки Лена, Хара моритон (бур. "чёрные всадники"), главным из которых выступает Ажарай-бухэ (бγхэ - бур. "боец", "воин", "профессиональный борец"). По традиции им посвящали и жертвовали вороных коней, но в сложившихся условиях сделать это было невозможно.
По рассказам бурят в Ольхонском и Кабанском районах, в те годы шаманы обратились к Хара моритон с просьбой понять их и принимать отныне не коней, а чёрных баранов. Грозные божества согласились и с той поры их стали именовать Хара хонитон (бур. "обладатели чёрных баранов"). Со временем старое название почти забылось и во многих местах уже на рубеже 1990-2000 годов люди даже не могли понять, о ком речь, когда мы спрашивали о Хара моритон. Однако многие рассказывали о Хара хонитон, что это сильные боги, решающие вопросы войны и мира, у них просят покровительства военнослужащие, политические деятели, спортсмены, а также сотрудники силовых ведомств.
Культ Чёрных всадников и божества войны Ажарая (вар. Ажирая) относился к числу важнейших и широко распространённых. Хотя сакральным центром культа являлись верховья Лены, особенно скала Айха-шулуун (Шишкинская писаница), но почитали этих божеств и в Хори, и в Алари, и в Нукутах. Они также были почитаемы у булагатов Куды и, возможно, Осы. У многих бурят-буддистов, в том числе у тех эхиритов, что приняли буддизм, имена этих божеств забылись, но сохранились рудименты культа в виде особого почитания Жамсарана, буддийского божества войны. Культ в целом сохранился до наших дней. В прошлом, а кое-где и до сих пор, к Ажараю обращаются для покровительства мужскому потомству.
Божество Ажарай (Ажирай) является настолько древним, что культ его бытовал и у якутов, которые знали его под именем Улуу-тойон ("великий господин") Адьярай-бёгё. У якутов он выступал как глава западного пантеона божеств, а также его именем иногда называли многочисленных духов Нижнего мира. Кроме того, в Кабанском районе отмечен культ и мифы о божествах Хухэ моритон (хγхэ бур. "синий"). Вероятно, это также является развитием или локальным вариантом древнего культа Хара моритон.
Иными словами, в середине ХХ века у бурят произошли глобальные изменения в обрядовой практике, которые отчасти повлияли и на связанную с ней мифологию. В последующие десятилетия переселения бурят в города, антирелигиозная политика государства, а также общая смена социально-бытовых условий, привели к забвению многих обрядов. В 1990-х начались спонтанные попытки возрождения и они предпринимаются до сих пор.
При этом, надо понимать, что довольно многие обряды ограниченно бытовали на протяжении всех лет Советской власти и сегодня их исполнение является скорее не возрождением, а популяризацией в массах. Проблемой на этом пути остаётся тот факт, что очень многие 50-летние горожане и даже жители деревень сами не застали тех традиционных церемоний, что проводились во времена их детства или юности. Образовался разрыв преемственности. Около 30 лет энтузиасты пытаются преодолеть этот разрыв. С разной степенью успеха, с разными мотивациями, но - стоит признать - процесс идёт.
Сергей РИНЧИНОВ
