Полвека за Стеной: история кочевников после падения Юань

160411

Продолжение, первая часть - "Исторический фон самой знаменитой дуэли в Великой Степи"

История поединка двух батуров, хорчинского Шигушитэя и ойратского Гуйлинчи, не закончилась в день той битвы Востока и Запада угасающей Монгольской империи. Погибший бурятский воин, побратим потомка Хасара, остался в памяти ойратов, за которых он бился. Западные монголы, ойраты, жаждали реванша. Вскоре им представился шанс.

Монгольский меч

Чингисид Тайсун-хан потерпел поражение от войск ойратов и собственного брата, джинонга Агбарджина. Хан отступил на Керулен, где и погиб от рук тестя (эту трагическую историю позже мы рассмотрим отдельно). Джинонг (т. е. соправитель), который должен был вступить на трон, сам также принял смерть во время заговора бывших ойратских союзников. Предводитель ойратов, тайши Эсэн, становится ханом. Так власть в Монголии снова перешла к западным племенам.

Летописи рассказывают, что Эсэн вспомнил о Шигушитэе и пригласил его к себе. Как увидим далее, батура не привезли к хану. Это было именно приглашение, потому что ойраты на тот момент не имели точных сведений о местонахождении хорчинского князя. Прославленный воин бросил попытки скрыться и отправился к хану с тридцатью нукерами, но в ставку Эсэна пропустили только десять из них. Был среди них и побратим Олхуй-мэргэн, тот самый, что спас Шигушитэя во время поединка с Гуйлинчи.

Из описаний в летописях не очень понятно, происходило ли дальнейшее на глазах Эсэна, но, скорее всего, нет. Под ставкой (үргөө), возможно, подразумевался походный лагерь, а в саму юрту хана вряд ли пропустили бы 11 вооруженных людей. Как бы то ни было, с Шигушитэем разговаривал не сам Эсэн, а посланный им человек. Он и потребовал у хорчинского батура меч, «которым ты разрубил Гуйлинчи». Шигушитэй, заподозрив неладное, схватился за рукоять, но Олхуй-мэргэн удержал его. Друзья сдали клинки и тогда, держа в руках меч Шигушитэя, ойраты спросили его: «Гуйлинчи именно этим мечом был зарублен?» Батур с горечью ответил: «вещь та самая, да хозяин не тот».

Сейчас сложно судить, что хотел сказать этим Шигушитэй. Вряд ли это была попытка избежать мести. Возможно, потомок Хасара намекал на свою доверчивость, а, может, он подразумевал, что со времён поединка изменился. Битва, в которой ему пришлось убить бурятского побратима состоялась не менее чем за тринадцать, а по некоторым данным - более чем за двадцать, лет до того. Если верить тем источникам, которые говорят, что Шигушитэю тогда было 28, то в день прибытия в ставку Эсэна, ему было за 40, а то и за 50 лет. Впрочем, летописи часто противоречат друг другу; то они называют схватившихся побратимов ровесниками, то говорят, что Гуйлинчи, перед боем сказав - «великий человек - я, начинаю» - выстрелил первым. Современные переводчики понимают эту фразу в том смысле, что бурятский воин был старше возрастом.

Убедившись, что Шигушитэй понял, за что именно ему собираются мстить, ойраты убили его «вместе с десятью товарищами, во главе с Олхуй-мэргэном». Этот сюжет был широко известен среди монголов, однако не все летописцы склонны были верить ему. Некоторые упоминали о нём, но сомневались в его достоверности.

Что бы там ни писали сомневающиеся, в основных источниках упоминания о Шигушитэе исчезают, а в дальнейших событиях фигурируют его потомки. Единственная известная нам летопись, которая упоминает Шигушитэя в походе Эсэна на Китай в 1449 г., говорит, что тот вместе с другими хорчинскими предводителями участвовал в битве, где был пленён сам император Мин Чжэнтун. В этом кратком упоминании нет никаких подробностей, и сами сведения больше нигде в доступных текстах не встречаются. События же, которые развивались до этой битвы и после неё, были не менее эпичны, и от такого прославленного по всей Степи воина и знатного аристократа ожидалось бы самое деятельное участие в них.

По всей вероятности, сведения об участии Шигушитэя в войнах с Китаем не являются абсолютной выдумкой, но представляют собой результат смешения с битвами, которые состоялись в правление Адая. Те военные кампании не были удачны для монголов, и, наверное, потому большинство авторов летописей умолчало о них, а тот единственный, что взял на себя долг лишний раз прославить Шигушитэя, решил, что речь идёт о великих победах времён Эсэна.

Восток монгольского мира

Некоторые летописи сообщают, что Шигушитэй во время усиления Эсэна почёл за лучшее скрыться и нашёл убежище в загадочной Восточной земле. Следуя этим сообщениям, получается, что именно оттуда его и выманили приглашением нового хана. Любопытный вопрос о местонахождении этой земли и причинах того, почему же опытный воин всё-таки решил отдать себя на милость ойратов, по сию пору не затронут исследователями. Есть лишь отдельные высказывания, мимоходом и без приведения аргументации отождествляющие Восточную землю с Джунгарией. Как Шигушитэю могло прийти в голову прятаться от ойратов в их же вотчине (в противоположной стороне, т. е. на западе Монголии), этот тезис не объясняет.

Ещё один источник очевидно путает, говоря, что Шигушитэй отправился мстить за гибель Эсэна. Здесь Шигушитэй якобы негодует из-за смерти Эсэна, плюёт в сторону Тайсуна и его джинонга. Причем, он «поносил их всякими плохими словами... засучив рукава, топал ногами». После такой эскапады Шигушитэй "откочевал от них (т.е. от Тайсуна и джинонга) на восток". Другая летопись излагает тот же сюжет, но с совсем другими именами и подоплекой.

По «Алтан тобчи» Мэргэна Гэгэна получается, что Шигушитэй отомстил за убийство не Эсэна, а Адай-хана. Безусловно, это и есть более логичная трактовка, ибо в реальности Тайсун был убит раньше Эсэна. Негодование Шигушитэя таким образом хорошо объясняется тем, что он винил Тайсуна с джинонгом в заговоре против Адая.

Уже в нашей современности учёные, сверяя монгольские и китайские документы, приходят к выводу, что Тайсун вскоре после интронизации всё больше подпадал под влияние могущественного ойратского вождя Тогона. Чингисид был женат на дочери Тогона, а после смерти последнего влияние ойратов в стране не только не ослабло, но и усилилось. Сын Тогона Эсэн, имея титул тайши («наставника», а фактически — главы правительства), обладал намного большей властью, чем хан. Понимая расклад сил в Монголии того времени, становится ясно, почему партия восточных «консерваторов» с определённого времени начала воспринимать Тайсуна с его джинонгом и Эсэна с его ойратами как одну и ту же проблему. И, кроме всего прочего, Тайсун и джинонг считались виновными в гибели хана Адая, а Шигушитэй по летописным сведениям именно в его правление совершил свои известные подвиги. Интрига не исчерпывается сказанным, ибо есть и такое мнение, что Адай ещё был жив и правил на востоке, когда ойраты посадили Тайсуна на трон. И даже это не всё. Сам Адай, не исключено, был самозванным чингисидом; некоторые считали его хорчином. Если так, то Шигушитэй, сам будучи хорчинским князем, имел все основания скорбеть по Адаю и ненавидеть тех, кто сверг этого правителя с восточного трона.

Далее источник также говорит, что Шигушитэй «ушёл в слезах и откочевал» в Восточную землю. Мэргэн Гэгэн не обладал точной информацией об обстоятельствах смерти хасаридского лидера, но упоминал и версию о его убийстве по приказу Эсэна, и высказывал другую - о том, что Шигушитэй умер своей смертью в возрасте 54 лет в 1452 году. Сам автор признавал, что история с убийством в ставке Эсэна является общепринятой версией, и честно давал понять, что всё сказанное о тихой кончине Шигушитэя в старости является его предположением.

Разобранные два сюжета, несмотря на содержащиеся в них путаницу и поздние предположения, снова подтверждают факт откочёвки Шигушитэя на восток, что позволяет нам определиться с направлением, в котором следует искать группу единомышленников непокорного батура. Мы предлагаем взглянуть на территорию, что простиралась к юго-востоку и востоку от тогдашних владений князей-хасаридов и других известных монгольских племён и объединений, отмеченных в летописях.

Обширная страна к востоку от Хингана, позднее получившая название Внутренней Маньчжурии (в отличие от Внешней, куда входили земли современного Приморья, северный берег Амура, а также половина о. Сахалин), в 15 веке всё ещё рассматривалась монголами, как вполне органичная часть Монгольской империи. Всякий раз, как степным ханам удавалось накопить сил, они пытались «вернуть её в лоно». К описываемым годам там сохранялись значительные анклавы монголоязычного населения, в годы падения Юань в Китае не отступившего в степи, а закрепившегося сразу за северными границами новой династии Мин.

В 1387 г. китайцам сдался сильно досаждавший им вождь Нагачу, командовавший ляодунскими монголами, которых принято обобщённо называть урянхайцами. Среди них, возможно, было немало представителей племён, вышедших в имперское время из северных таёжных областей. Может быть, благодаря этому обстоятельству в речи китайских пограничных чиновников, корейцев и маньчжуров название урянхайцев некоторое время служило нарицательным прозвищем лесных жителей. Ш.Б. Чимитдоржиев писал, что основу монгольского населения трёх урянхайских округов Нагачу составляли 20 тысяч ойратских воинов, принимавших участие в войнах с Китаем.

Со времени завоевания «трёх урянхайских караулов» Мин начала укрепляться в южной Маньчжурии и как раз к годам триумфа Эсэна там были построены первые значительные участки Ляодунской стены. В генеральном плане проект новой Стены подразумевал создать гигантский буфер между «варварами» и столичной областью Китая, а кроме того он должен был полностью отрезать монголов и чжурчженей от океана. В последующие годы этот грандиозный вал протянулся от знаменитой «заставы Шанхайгуань», ключевого пункта обороны подступов к Пекину с севера, практически до границ Кореи.

Захватив Нагачу, китайские офицеры восторженно доносили императору о сдаче вместе со своим вождём 200 тысяч монголов, упоминая лишь о 40 тысячах непокорных, кто ушёл на север. Наверняка эти цифры первого энтузиазма победы позднее должны были подвергнуться корректировке, как и размеры захваченного поголовья лошадей. По мере приближения победоносного войска к Пекину несметные трофейные табуны волшебным образом таяли и до столицы добралось лишь 290 скакунов. Да и непокорившиеся урянхайцы на обратном пути китайской армии не слишком давали ей скучать.

Конечно, этот успех Китая нанёс сильный удар по присутствию монгольского этнического элемента в южноманьчжурском регионе. С другой стороны, китайцы на волне успеха продвинулись далеко на север. Используя тех же покорившихся урянхайцев, Мин сумела распространить своё влияние до Амура и Приморья. Полвека спустя походы Эсэна на восток снова сдвинули ситуацию в пользу монголов. Великому тайши удалось отвоевать урянхайцев и, хотя монголы не смогли надолго закрепить свой успех, но значительная часть тех бывших людей Нагачу, очевидно, вновь перешла в вольные степи.

Китайские источники пишут, что в «трёх караулах» смута началась за несколько лет до прибытия большого войска Эсэна. Урянхайцы устроили череду набегов и начали активные контакты с ойратским лидером. Джочи, один из их князей, выдал свою дочь за Эсэна. В конце концов Мин решила примерно наказать своих вассалов и на урянхайцев четырьмя колоннами выдвинулось 40-тысячное войско. Монголы «трёх караулов» потерпели поражение, и, по версии китайских источников, одновременно подверглись удару со стороны Эсэна. Так, в 1445 г. урянхайцы частью были захвачены китайскими войсками, а в большинстве своём были подчинены Эсэну. Примерно тогда же, или чуть ранее, этот полководец совершил демонстрацию силы, пройдя с армией всю центральную Маньчжурию почти до самой корейской границы.

В дни продвижения Эсэна на восток Мин в ужасе от намечавшегося усиления монголов начала заигрывать с Тайсуном, а тот, тяготясь властью своего могущественного тайши, якобы открыто высказался против обострения отношений с Китаем. Возможно, он втайне надеялся на то, что Эсэн не рассчитает сил и испытает горечь поражения в одном из походов, однако, звезда ойратского полководца только разгоралась. Пройдёт ещё несколько лет и Эсэн вторгнется в застенный Китай, сокрушит огромную армию императора и захватит того в плен. Тайсун, если верить донесениям китайской разведки, сделал не ту ставку, и это ускорило его печальный конец. Верно и то, что Эсэн сам ненадолго пережил чингисидского хана, но об этом в другой раз.

Племена за Стеной

Успехи Эсэна в восточных землях должны были подбодрить местное монгольское население и показать чжурчженям (будущим маньчжурам) и корейцам, кто здесь главный. Анонимная монгольская летопись 17 века сообщает, что Эсэн разгромил 30-тысячное войско чжурчженей, захватил какой-то город, в котором перерезал всех жителей. Побоище было столь масштабным, что в прилегающем озере якобы покраснела вода (отсюда автор объясняет название озера - Красное). Правда, некий город, стоящий на мысу, Эсэн даже не стал пытаться штурмовать, сочтя предприятие безнадёжным.

Ещё одним следствием восточных походов было возвращение воинственных урянхайцев из «трёх караулов» в эпицентр монгольской политической жизни. Повышенная энергичность урянхайских воинов была среди монголов широко известна и в одной из летописей их называли предводителями «воров-разбойников».

В 12 веке это племя кочевало на юго-востоке Забайкалья, а в 13 веке дало Монгольской империи такие громкие имена, как Субэдэй и Джэлмэ. Полководческий гений Субэдэя до сих поражает воображение учеников военных академий по всему миру. Джэлмэ был одним из самых первых соратников Чингисхана, приведённых к нему ещё в годину его тяжких испытаний. Потомки Джэлмэ к описываемым годам продолжали возглавлять урянхайцев. Позднее урянхайцы играли активную роль в Южной и Восточной Монголии. Только победы последнего общемонгольского хана Даяна свели их влияние на нет, поскольку они к своему несчастью выбрали не ту сторону в очередной распре. Урянхайцев поделили и раздали по частям победившим феодалам. В 17 веке некоторые группы урянхайцев прорвались в бурятскую часть селенгинского бассейна, где и живут по сей день. Они отмечены в таких крупных сообществах селенгинских бурят, как сонголы, сартулы и табангуты. В составе последних числится род зэлмэн-урянхай, название которого навевает мысль о прежнем нойоне этого племени — Джэлмэ.

Представленный обзор событий в восточном регионе, как мы надеемся, теперь даёт понять, что подтолкнуло Шигушитэя к мысли покориться ойратам. Мы вынуждены не согласиться с мнением, бытовавшим среди восточных монголов в те годы, мнением о том, что Шигушитэй и Олхуй-мэргэн погибли по глупости. Не глупость или доверчивость подвели этих ветеранов, а безвыходная ситуация.

Где бы ни находилась «Восточная земля», но на пике военной удачи Эсэна хорчинскому вану с его нукерами стало просто некуда идти. Оставались Китай, или Корея, но эти варианты старый монгольский патриот вряд ли стал бы даже обсуждать. Вся Маньчжурия до самой корейской границы так или иначе оказалась в орбите влияния Эсэна.

Что ещё нам становится яснее при разборе сюжета об убежище Шигушитэя на востоке, так это тот факт, что верный Олхуй, побратим из горлосского племени, а также нукеры Шигушитэя, по-видимому, ушли вместе с ним. Олхуй, обратим внимание, отмечается в источниках, как предводитель этой небольшой, но сплочённой дружины. Запомним данный момент, потому что в грядущих публикациях мы ещё будем говорить о судьбе хорчинов и горлосов.

Урянхайцы и хорчинско-горлосские беженцы, между прочем, не были единственными монголоязычными жителями на пространстве, примыкающем с севера к Великой и Ляодунской стенам. Западнее «трёх караулов» оставались монголы харачинского объединения, бывшие поставщики кумыса ко двору юаньского хана в Дайду (Пекине). Они и сегодня населяют западную часть Ляодуна, правда, здесь надо сделать оговорку о том, что составители «Записок о монгольских кочевьях» в 19 веке полагали харачинов теми же поддаными потомков Джэлмэ, что и урянхайцы. Иначе говоря, китайские исследователи предполагали, что современные им харачины были потомками урянхайцев из «трёх караулов» (что, на самом деле, остаётся под вопросом). В 1950-х годах КНР образовала для харачинов в Ляонине Харачин-Цзои монгольский автономный уезд.

Харачины в начале 20 века широко прославились в русской мемуарной литературе, как «самое боевитое» (некоторые писали - «самое разбойничье») монгольское племя. Так сложилось, что их (а также баргутов и чахаров) повстанческие отряды были приняты на службу к атаману Семёнову, и успели принять участие в гражданской войне на территории Бурятии. Элбек-Доржи Ринчино позднее сравнивал их движение с феноменом китайских хунхузов, но с обратным вектором.

К северу от захваченной Мин части Ляодуна жило племя вождя по имени Хаянха-тумэту (где второе слово означает "предводитель корпуса в 10 тыс. воинов), которому предстояло сыграть огромную (хотя и неоднозначную) роль в истории маньчжуров. Последние признавали их монгольское происхождение, но за века проживания в регионе, эти монголы настолько восприняли местную оседлую и городскую культуру, что позднее о них писали как о «чжурчженях с особым языком».

В цинское время монголы нередко переселялись (добровольно или принуждением маньчжурских ханов) на юг и восток Маньчжурии. По сей день в тех краях проживают дауры, покинувшие берега Нерчи и Амура, баргуты, переселённые в Мукден и его окрестности. Казалось, что при Цинах процент монголов снова начинает расти в Маньчжурии, однако большинство из них оманьчжурилось, а потом и окитаилось.

Как бы то ни было, но за полтора века до первых внешних походов Нурхаци, монголов на территории Маньчжурии было не так мало даже и без этих переселенцев. Особенно поразительной является эпопея тех из них, что смогли после падения в Корее промонгольской династии Корё вырваться оттуда и осесть в горах и степях нынешних провинций КНР Ляонин и Гирин. Судьбы этих групп тесно связаны с историей восточных монголов и бурят, причем корейские мотивы (как и амуро-сунгарийские) в традиционной культуре последних охватывают даже столь отдалённые от Кореи районы, как Балаганская степь на берегах Ангары.

Дорж ЦЫБИКДОРЖИЕВ

ЛИТЕРАТУРА:

Румянцев Г.Н. «Селенгинские буряты» в сб. Труды БКНИИ СО РАН. Вып. 16, 1965 г.
Чимитдоржиев Ш. Б. Национально-освободительное движение монгольского народа в XVII-XVIII вв. - Улан-Удэ, 2002.
Горохова Г.С. Монгольские источники о Даян-хане. - М., 1986
Мэн-гу-ю-му-цзи. Записки о монгольских кочевьях. Пер. П.С. Попова. - СПб, 1895

Продолжение - Восточная Азия: великое кочевье воинов и шаманов

Публикация выполнена в рамках проекта "ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ: ИСТОРИЯ И ТРАДИЦИИ"

Спонсор проекта - ТГ "Абсолют"

©Yehe.Asia

Бурятия, Монголия, ойраты

Читайте также

fc2] javlibrary.pro しらいしまりな سكس مال porn-planet.org لعب بزاز raw-011 freejavstreaming.net 吉根ゆりあ banglore sex vedios zbestporn.com nuduvista xnxxtelungu indianclips4u.com filz movies
smriti mandhana pictures pelisporno.org smuttymoms ningyou no yakata byhentai.com boobs overflowing اطول ظبر arabianmotion.com افلام سكس كلاب مع بنات haldi ki rasam pakistanipornmovie.com www. antervasna.com teekyuu hentai fuckhentai.net kanzaki hideri hentai
فيديو سكس عربي جديد porn-data.info قصص نيك في الكس bungou stray dogs hentai hentaihardcore.net hentai yuffie avagle avgle.mobi 熟女パブ top sex movies online fareporno.org bangla xxx bf inaba cozy hentaifreeporno.com sakura democracy